Митрополит Антоний Сурожский
Во
имя Отца и Сына и Святого Духа.
Раз за разом мы читаем и в Евангелии, и в
Ветхом Завете о чудесах и, поистине, можем видеть их на протяжении веков в
жизни Церкви: чудеса исцеления, чудеса обновления человеческой жизни силой
Божией. И иногда люди – все мы – задаем себе вопрос: что такое чудо? Означает
ли оно, что в момент его Бог насилует собственное творение, нарушает его
законы, ломает что-то, Им Самим вызванное к жизни? Нет: если так, то это было
бы магическим действием, это значило бы, что Бог сломил непослушное, подчинил
силой то, что слабо по сравнению с Ним, Который силен.
Чудо –
нечто совершенно иное; чудо – это момент, когда восстанавливается гармония,
нарушенная человеческим грехом. Это может быть вспышка на мгновение, это может
быть начало целой новой жизни: жизни гармонии между Богом и человеком, гармонии
тварного мира со своим Творцом. В чуде восстанавливается то, что должно быть
всегда; чудо не означает что-то неслыханное, неестественное, противное природе
вещей, но наоборот, такое мгновение, когда Бог вступает в Свое творение и
бывает им принят. И когда Он принят, Он может действовать в Своем творении
свободно, державно.
Пример такого чуда мы видим в рассказе о
том, что случилось в Кане Галилейской, когда Матерь Божия обратилась ко Христу
и на этом убогом сельском празднике сказала Ему: У них вино кончилось!.. Сердца
людей еще жаждали человеческой радости, а вещество радости иссякло. И Христос
обращается к Ней: Что между Мной и Тобой, почему Ты Мне говоришь это?.. И Она
не отвечает Ему прямо; Она обращается к слугам и говорит: Что бы Он ни сказал –
то сделайте... Она отзывается на вопрос Христов действием совершенной веры; Она
неограниченно верит в Его мудрость и в Его любовь, и в Его Божественность. В
это мгновение, потому что вера одного человека распахнула дверь для всякого,
кто выполнит то, что ему сказано, Царство Божие водворяется, в мир вступает
новое измерение вечности и бездонной глубины, и то, что было иначе невозможно,
становится реальностью.
Здесь мы поставлены перед лицом тех
необходимых условий, которые делают возможной эту восстановленную гармонию.
Прежде всего, должна быть нужда, нужда реальная; не обязательно трагическая,
она может быть и незатейливой, но она должна быть подлинной. Радость и горе,
болезнь и подавленность в равной мере нуждаются быть приведенными в нечто
большее, чем земля, в нечто такое же просторное и глубокое, как Божественная
любовь и Божественная гармония.
Должна быть также беспомощность: пока мы
думаем, что мы можем что-то сделать сами, мы не даем пути Богу. Мне
вспоминаются слова одного западного святого, который говорил: когда мы в нужде,
мы должны передать все попечение Богу, потому что тогда Он должен что-то
сделать, чтобы спасти Свою честь... Да, пока мы воображаем себя хоть отчасти
хозяевами положения, пока мы говорим: „Я сам, – Ты только немножко помоги” – мы
не получим помощи, потому что эта помощь должна разметать все человеческие
ухищрения.
И следующее – это Божественное сострадание,
о котором мы слышим так часто в Евангелии: „милосердова Господь”... Христос
сострадает, Христос жалеет, и это значит, что Он посмотрел на этих людей,
которые в нужде, которые ничем не могут облегчить свою нужду, и испытал боль в
Своем Божественном сердце о том, что вот люди, чья жизнь должна быть полнотой и
торжествующей радостью – а они измучены нуждой. Иногда это голод, иногда –
болезнь, иногда – грех, смерть, одиночество: что угодно, но Божия любовь может
быть только или ликующей, торжествующей радостью – или распинающей болью.
И вот, когда соприсутствуют все эти
элементы, тогда устанавливается таинственная гармония между Божией скорбью и
человеческой нуждой, человеческой беспомощностью и Божией силой, любовью Божией,
которая выражается во всем: и в великом, и в малом.
Поэтому научимся такой чистоте сердца, такой
чистоте ума, которая сделает нас способными обращаться к Богу с нашей нуждой,
не пряча от Него своего лица: или, если мы недостойны приступить к Нему, то приступим,
припадая земно к Его ногам, и скажем: Господи! Я недостоин, я недостойна! Я
недостоин стоять перед Тобой, я недостоин Твоей любви, недостоин Твоего
милосердия, но вместе с этим я знаю Твою любовь еще больше, чем я знаю свое
недостоинство; и вот, я прихожу к Тебе, потому что Ты – любовь и победа, потому
что в жизни и в смерти Твоего Единородного Сына Ты явил мне, как дорого Ты меня
ценишь: цена мне – вся Его жизнь, все страдание, вся смерть, сошествие во ад и
ужас его, ради того, чтобы я только был спасен...
Станем же учиться этой творческой
беспомощности, которая заключается в том, чтобы оставить всякую надежду на
человеческую победу ради уверенного знания, что Бог может то, чего мы не можем.
Пусть наша беспомощность будет прозрачностью, гибкостью, всецелым вниманием – и
вручением Богу наших нужд; нужды в вечной жизни, но и незатейливых нужд нашей
человеческой хрупкости: нужды в поддержке, нужды в утешении, нужды в милости. И
всегда Бог ответит: если хоть немножко можешь поверить, то все возможно. Аминь.
17
августа 1986 г
Немає коментарів:
Дописати коментар